Человека надо принимать как он есть: вместе со всем его дерьмом, вместе со смертью. © Сальвадор Дали
Я читала, лёжа на кровати, когда тяжесть, навалившаяся на глаза, казалось, стала чем-то большим, чем просто усталостью или банальной скукой из-за утомлённых компьютерным светом век. Голова опустилась на руки, чтобы дать передохнуть раздражённой сетчатке; очередной трек, проигрывающийся в музыкальном плеере, верещал в ушах, убаюкивая привычными и уже знакомыми нотами. Я не была впечатлена строчками, прочтёнными несколькими минутами ранее, но почему-то в сознании, в мгновение ока, создалась картина двух людей, одним из которых была я, прижавшаяся всем телом ко второму человеку, обвив его руками и вцепившись сухими тёплыми пальцами в тонкую ткань майки на спине, носом уткнувшаяся в ямочку на изгибе шеи, и судорожно втягивающей в себя запах кожи и сладковатого дезодоранта, словно это был самый лучший, идеальный и самый последний аромат, который я когда-либо ещё почувствую. Воздух не содрогался ни под движением от рук, или губ, или ресниц, ни под воздействием дыхания, которого попросту не было. В полнейшей тишине глухого звучания мелодии в ушах, слышалось лишь биение сердца. Одного на двоих. Никто из двоих не в силах был первым распустить объятия, а потому обстановка вокруг менялась с быстротечной сменой восхода на закат, с зимы на лето, с дома на лес, пустыню и темноту. А они по-прежнему стояли, прижавшись друг другу, живя одним пульсом…
Я вздрагиваю всем телом, когда последние яркие лучи соскальзывают с тёмных слившихся воедино фигур и остаётся только темнота. Зазвонивший возле уха телефон был как никогда кстати, чтобы привести меня обратно в чувство реальности. Только вот ощущение теплоты и тоски не стирается с такой же лёгкостью звеневшего гудка.
